Дыхание обжигает горло, тяжесть давит на плечи. Все-таки Джейсон ужасно тяжелый говнюк.
Казалось бы, подумаешь, тушка девяноста кило! Я выдерживал нагрузки и больше, и давалось мне это проще. Как любая боевая задача, в отношении которой я просто должен. Должен справиться, иначе погибнут люди. Тут то самое "должен" тоже есть, но на кону жизнь не случайных незнакомых людей, а собственного брата, действительно родного и близкого, что бы он ни думал о нашей семье в целом и обо мне в частности. И пусть меня заклеймят сволочью, я чувствую разницу. Страх за Джейсона сковывает движения и делает ношу в два раза тяжелее.
Он был ранен еще в начале схватки, когда на нас только напали, а сейчас и совсем никакой. Не знаю, что ему вкололи, наверное, лошадиную дозу успокоительного, потому что он действительно спокойный. Инертный. Равнодушный. А еще недавно, несколько часов назад, когда я опоздал прийти на помощь, я видел его другого: отчаявшегося и по-настоящему испуганного. Он боялся того, что ждало его в Аркхеме, боялся настолько, что не мог это скрыть, и я понял, что ни за что, ни на минуту не оставлю его там.
У меня не было времени позвать подкрепление. А если бы и было - кто стал бы мне помогать? Красный Колпак - герой сомнительного толка. Девушкам нравится "плохой мальчик", они рады стрелять в него глазами, но когда доходит до поддержки в бою - тут уже каждый за себя. Ну разумеется, идейный противник же. Мне он тоже идейный противник, если разобраться, и никогда не упускает случая этим щегольнуть. Но кроме того, он мой брат, я его знаю как никто другой, и уж за годы-то успел разглядеть, где настоящее, где наносное, и понять, что не настолько уж мы друг от друга далеки. Жаль, что это знание просто так из своей головы в чужие не переложишь. Я даже собственного отца не сумел убедить, который Джейсона знает и любит, куда уж чужих, посторонних людей. Мои друзья, когда упоминают Тодда, хмурятся и поджимают губы, и, зуб даю, не говорят ничего плохого только потому, что знают: я его брат, и не позволю говорить гадости в своем присутствии. Я действительно могу заставить их быть сдержаннее. Но заставить их рисковать жизнью ради того, кто, по их мнению, этого не заслуживает, не могу. Не имею права.
Тим, наверное, помог бы мне. Но вовремя не ответил, когда пытался с ним связаться, а ждать я не мог, перед глазами все стояло лицо брата, выхваченное взглядом из темноты, когда его запихивали в машину. Ему нельзя было там оставаться. Аркхем сам по себе страшен, но для Джейсона особенно. Он уже был там однажды. Он знает, что это место - владения его убийцы. И помнит свою смерть. Яма Лазаря полностью обновила его физически, но душевные шрамы никуда не делись, невозможно полностью оправиться от собственного убийства, жестокого, совершенного психопатом, единственной целью которого было досадить твоему отцу.
Наверное, меня поддержал выброс адреналина, потому что теперь я почти не помнил, как попал внутрь и что делал. Помню, что там были люди Талии - я просто не мог дожидаться, пока они уедут, - помню подземелье, какую-то камеру - не комнату! - далеко не больничную, помню нахлынувшие друг за другом облегчение и ужас, когда я понял, что он даже не привязан внутри. И успокоительную мантру, вертевшуюся в голове все время, пока я прорывался внутрь, пока тащил его на себе до ближайшего укрытия. "Они бы не успели ничего сделать". Надо быть осторожнее с женщинами, Джейсон. Особенно такими опасными и мстительными, как Талия. Они никогда не забывают обид и не прощают врагов.
Над ухом раздается хриплый короткий стон, и я понимаю, что пора проверить, как там мой бесценный груз. Для осмотра выбираю чердак старого дома - жильцы тут все еще есть, но по большей части те, кому не хватило средств выехать. На лестнице, пока я тащу Джейсона наверх, не попалось никого, и я полагаю, это хорошая примета. Люк, на удивление, оказывается закрытым, но взломать замок для меня - дело пяти минут - всегда хорошо удавались манипуляции с мелкими предметами. Джейсон снова стонет и, кажется, даже бормочет что-то. Я бросаю взгляд на рану на боку - темное пятно расползлось по костюму под курткой. Перевязать его тоже не успели. Ничего, я справлюсь. Мне бы только чуть больше времени.
Протискиваться в люк с крупным шевелящимся телом на плече - то еще веселье, но я справился, а Джейсон даже кажется начинает приходить в себя, по крайней мере, я расслышал отчетливое "пиздец!" когда приложил его затылком о петлю дверцы. Света тут почти нет, зато не приходится опасаться, что кто-то сможет подкрасться незамеченным. Это я тоже считаю несомненным плюсом. А в рану могу и фонариком посветить. По возможности осторожно опустив брата на землю, я склоняюсь к его лицу и заглядываю в распахнутые глаза. Взгляд сфокусировался на мне, уже хорошо.
- Джейсон? Ты со мной? Понимаешь, что происходит?

Я давно предлагал Бэтмену сжечь этот адский клоповник. Перестрелять всех к херам, а потом вылить тонну бензина, разложить бомбы, взорвать и навсегда уничтожить. То, что создавалось с целью помочь душевнобольным, превратилось в рассадник психов и любимый курорт Джокера и его повернутых ублюдков. И если Уэйн боялся взять себе на душу такой грех, я бы мог сделать это вместо него. Господи, я бы сделал это с таким удовольствием, но Бэтмен... Слабак и лицемер. Вместо того, чтобы навсегда покончить с проблемой, он продолжал отгораживаться жалкими фразами о "не стать таким же" и закрывал глаза на то, что его система "поймать - посадить" давно дала сбой. Таких психов нужно убивать, как убивают больных бешенством собак, пока те не успели заразить еще кого-то. Эта выскочка-арлекинша Квинн - лучшее тому подтверждение. Но непробиваемый Брюс Уэйн скорее бы сдох, чем замарал свои белые ручки.
Талия знала обо мне больше, чем другие. Знала мои слабости, выведала страхи и потом, когда схватила меня, поступила, как настоящая сука, какой я ее помнил. Красивая жестокая сука, она запихнула меня в Аркхэм. Гиблое гнилое место с мертвенно-белыми лампами и мертвыми людьми внутри. Длинные путанные коридоры, из которых нет выхода, шепот в коридорах, когда не разобрать, это заключенные или голос в твоей голове. Больница, которая не лечит, а сводит с ума. Неудивительно, что Джокер вконец сбрендил, конченный уебок.
Я ненавидел и боялся Аркхэм, знал - никто меня отсюда не вытащит, кроме меня самого. Нет такого места, откуда бы не выбрался Красный Колпак, и когда меня вытянули из тачки, я лихорадочно вспоминал все, что когда-либо знал и видел об этой дыре - планы, карты, разговоры Бэтса. А потом почувствовал укол в шею, ноги и руки предательски ослабли, и я понял, что это конец. Не хотелось признавать, но сдохнуть в Аркхэме в окружении психов и извращенцев-врачей было моей судьбой.
А после этого начался Ад.
Кто-то говорил, что они используют наркоту, чтобы сделать пациентов покладистее и дружелюбнее. В смысле, контролировать овощ куда проще, чем бесноватого и больного на всю голову ублюдка, а с учетом роста норова психов и гениальности преступников улучшались и методы воздействия. Не можешь успокоить? Запугай до смерти.
Не знаю, что мне вкололи, но я словно провалился в бесконечный фильм с моим участием. Детство, которое я почти не помню, мать - лишь обрывки, неясные очертание, фигура Бэтмена возле меня - стойкое ощущение конца и страстное желание, чтобы этот конец наступил. Тренировки, Грейсон и костюм. Ночь на складе без начала и конца, как будто заело диск. Смех, взрыв, смех, взрыв, безумный ебанный смех, пробирающий до костей, как и удары лома. Снова Грейсон.
- Дик, - я безучастно смотрю на Найтвинга, а его лицо расплывается и раздваивается, чтобы снова собраться в одно. А потом - расплывается... - Давно хотел сказать, Дик...
Я не до конца уверен, вырывается из моего рта хоть слово. Вообще-то, жутко хочется блевать. Только через некоторое время я осознаю, что реальность вокруг вращается и меняется. Куда-то делись жуткие зеленоватые, словно в слизи, стены, лампы тоже пропали. Темноты я не боюсь, Бэтмен приучил. Да и в Готэме не бывает солнечных дней.
Готэм, кстати, я тоже ненавижу. Черт меня дернул возвращаться сюда? Еще недавно я ненавидел все: каждую ебанную частичку этого городка и психов, что его населяли. Бэтса и его чокнутую семейку, повернутых на подбирании с улицы бездомных детей и превращении их в маленьких отточенных машин для борьбы с несправедливостью. Ненавидел Джокера и мечтал прострелить ему глаза, а потом - забрал у его чокнутой подружки биту и славно поиграл в пиньяту с его внутренностями. Ненавидел вечно сырую мрачную погоду, может, именно поэтому все люди в этом городишке так легко съезжают с катушек, может, именно поэтому именно здесь всегда будет это вечное противостояние - псих в костюме против психа в костюме. Наверное, стоило укатить в Метрополис - говорят, там работенки поменьше, все-таки инопланетянина боятся куда больше, чем извращенца в черном спандексе.
Я глупо фыркаю и сдерживаю рвотные позывы. Блевать хочется страшно, а еще снова возвращается морда Грейсона. Задрал невыносимо, вот честно. Из всей семейки Дэмиан самый нормальный. Он хотя бы честно говорит, что ненавидит (впрочем, сопля ненавидит все и за это ему отдельная честь), а не смотрит, как на пустое место или паршивую овцу.
- Понимаю, - отвечаю я и смотрю на едва заметную в темноте маску. Мой шлем валяется где-то далеко, одинокий и забытый. Надеюсь, его подберет какая-то красивая цыпочка и будет бережно протирать. Он заслужил это. - Понимаю, что ты меня заебал, - я мотаю головой и от резкого движения меня рвет желчью. Кажется, я лежу на боку, потому что что-то твердое неприятно давит на висок. Вместе с придавленным ухом начинает болеть затылок - и я вспоминаю (это реально было?), что этот уебок приложил меня о какую-то хрень. Ебанат криворукий. Как ему вообще доверяют спасать людей?
- Ох ты бля, - сил отползти нет совершенно, но желание убраться подальше от Грейсона непреодолимо. Я стону и переворачиваюсь на спину - нет, это определенно не сон и Натйвинг и его наглая рожа реально здесь. Или это просто мираж? Очередные штучки-дрючки докторишек из Аркхэма, и все это - действие какой-то еботни из их шприцов, не более чем моя воспаленная фантазия.
- Почему? - спрашиваю я у клона Дика Грейсона. - Почему из всех горячих девчонок мне кажешься ты, Грейсон?

- Смотрите, кто там в небе? Это птица? Это самолёт? Нет, это идиот которому понадобилось десять лет, чтобы понять одну простую истину: трусы нужно носить под штанами. Ох уж этот Ультрамен. А вы знаете, зачем он поселился в ледяном доме? Потому что ему нужно было оправдание для одного маленького "факта". Смотри-смотрите! Видите красные глазки там в конце зала? Это наш Ультрамен готов вот-вот расплакаться! Я всегда знал, что если карьера преступника не пойдёт, то подамся в комики.
Всё меркнет, вновь темно и страшно. Голова гудит. Звон в ушах. Засохшая кровь на штанах. Грязные кроссовки и сумка рядом. Одежда мокрая. Всё это очень сильно напоминает последствия какой-то дикой и весёлой пьянки на день города. Аллен себя чувствовал так в последний раз, когда было день рождение Супервуман. А вот последствия этой ночи он никогда не забудет. Ронда долго потом напоминала об этом, сыпала соль на рану.
Ох уж эта женщина. Джонатан никогда не забудет её. Она навсегда останется в его сердце на долгие и долгие годы. Та, кто была рядом всё это время. Помогала во всём, прикрывала спину, любила и дарила нежность. Он её потерял, потерял на всегда и больше никогда не увидит её. Хотел бы ещё хоть раз Аллен повстречать её, обнять, прижать к себе. Ощутить тепло её тела, почувствовать её. Ронда... милая и родная, такая добрая и в тоже время пугающая. Она умела любить и причинять боль, заставляя чувствовать себя живым. Как бы Джонни хотелось испытать это чувство вновь. Но уселся ворон на мусорный бак и каркнул: всё прошло!
Спидстер лежал в небольшой луже в каком-то переулке. Рядышком был мешочек с вещами, которые только и успел забрать Аллен. Шлем, костюм и деньги. Ну и шесть порций бурито. Бегаешь много, калории быстро уходят и поэтому есть надо много, а то превратится спидстер в сушённую рыбку. А это не фонтан, совсем не фонтан. Медленно поднимался Джонатан, очень медленно. Не свойственно это для человека, что передвигается на сверхскоростях. Почему всё так болит? Что стряслось? Попал ли он туда, куда собирался или же не смог? Всё таки прыгать между мирами ему не приходилось ещё. Да и оборудование Лютора могло не работать так, как должно было быть.
- Так... вроде бы я в Централ-Сити. Эта кафешка точно похожа на ту, которая была в моём городе.
Где же та самая регенерация ускоренная, когда она так нужна? Всё таки бегать через границы вселенных не самое лучше занятие, которое можно выбрать. Да, Квик рисковый парень, но даже он не так сильно хочет распрощаться со своей жизнью. Некогда он больше так делать не будет, особенно на полный желудок. Это же как быстро пришлось бежать, чтобы проделать эту дыру. Конечно, со шлемом всё можно было сделать легче. По крайне мере последствия не были такими ужасными, словно ты всю ночь разгружал мешки по 80 килограмм.
Где-то рядом доносились песни какого-то парня с гитарой. Чего им не уймётся никак? Пусть сидят дома и поют эти барды свои песни. Так нет, выходят на улицу, пугать народ честной и орать на всю улицу. По крайне мере, песни у них приличные, попсовые. Не то, что в мире у Аллена. Деньги, рок, разврат. Красота. А сколько всякого мусора на улицах. Такой мир был хороший и уничтожили его. Кто бы что не говорил про свою Землю, но Джонни любил свой мир и очень грустит о том, что его больше нет. Но ведь он выжил, значит сможет найти новый дом, где ему будет также хорошо, как и в старом мире. Позитив умирает последним.
Шаг. Ещё шаг. И ещё один. Такое ощущение, что Джонни только что переехал каток, а он встал после этого и пытается дойти до дома, когда все кости превратились в пыль. Почему никто не предупреждал о том, что переходы из одной Земли в другую такие выматывающие? Хорошо, что не заставили вибрировать с огромной скоростью, чтобы стать дверью на другую Землю. Мало ли, вдруг захотели бы все жители мира сбежать в другой мир, чтобы выжить. Пусть таким вот занимаются герои, они же любят погибать смертью храбрых. Квик на такое не подписывался, он же злодей. А злодеи плюют на всех, спасаются сами и поэтому злодеи почти всегда выживают. Да, герои тоже выживают, ведь хеппи энды никто не отменял. Но у злодеев шансов больше, чем у поборников закона.
- Так... это Централ-Сити. Год 2016. Вторник.
Газета врать не может. Ведь её не просто так положили на прилавок киоска. Вроде бы всё также, как и в родном мире Аллена, вроде бы тот же Централ-Сити, та же планета, те же люди. Но чувства совсем другие. Находясь там, в родном Централ-Сити, Джонни падал в воспоминания находясь в том или ином месте своего города, который был его частью, его игровой площадкой, его домом. В газете говорилось о нападении каких-то мета-людей, о пропаже Харрисона Уэллса. Кто-то писал свои рассказы о том, как им тяжело живётся. А кто-то своё мнение высказывал. И это глупо. Кому интересно мнение обычного человека, который строит своё же мнение на чужих теориях и домыслах? Но они всё равно пишут. А почему? Да потому что они люди и хотят верить в то, что они кому-то нужны. Но есть истина одна, которая поможет таким людям. Они никому не нужны. Исключения, конечно же есть, но на то они и исключения. Ну а так от людей хотят чего-нибудь такого меркантильненького.
Одежда красная на теле. Маска, шлем, ботинки - всё на месте. Спидстер готов. Пора приступать к своей прежней работе. Миг и вот уже яркая вспышка мчится по городу, забирая деньги у людей на огромной скорости, взрывая стёкла машин и делая это чрезвычайно быстро. Можно сказать, жизнь потихоньку возвращается в привычный поток. Да, многие приятели и близкие Аллена погибли. Его семья, любимая и немногочисленные друзья уничтожены вместе с планетой. Теперь они пыль космическая. Возможно, они и смотрят на него сейчас где-то высоко-высоко. И Квик очень надеяться, что они горды за него.
- Не плохо для начала. Думаю, завтра уже освоюсь полностью и дальше всё будет как по маслу.

Я устало падаю на кушетку и выдыхаю, потирая лицо обеими руками. Это невозможно. Я был везде, в каждом углу Централ-Сити, в каждом заброшенном здании, едва ли в квартиры не начал вламываться, вдруг Обратный Флэш любит комфорт. Обратный Флэш. Так гораздо проще называть его, можно практически забыть, что все это время им являлся Уэллс. Когда все успело стать таким запутанным. - Тебе нужно отдохнуть, - мягко произносит Кейтлин, входя в медицинский отсек. В ответ я только качаю головой с грустной улыбкой на губах. - После того, как найду Эдди. - Я пообещал Айрис. Пусть детектив и не вызывал у меня теплых чувств, пусть большую часть времени мне хотелось дать ему по лицу, на котором так часто красовалась эта дурацкая полуулыбка, пусть его приторная сладость и правильность вызывала у меня рвотные позывы. Но он делал Айрис счастливой. Я видел это, и ничего большего мне и не нужно было. Только чтобы она была счастлива. Поэтому я обязан его найти. И остается только надеяться и молиться всем существующим богам, чтобы он был жив.   
    В очень эгоистичной части себя я был рад, что Уэллс - Эобард, Реверсивный, как ему угодно - схватил Эдди, а не Айрис. Сейчас моя голова хоть немного ясно соображает, если бы это была Айрис, я бы к черту перевернул весь этот город и не присел, пока не нашел ее. Мне немного хотелось спать, но скорее из-за всех событий, произошедших вчера, хотелось забыться на пару часов и выпасть из гнетущей реальности, в которой пока что не предвиделось совершенно никаких просветов. У меня не было ни единой идеи, как разобраться с Уэллсом, он был быстрее, стоял на десятки шагов впереди, и при всем при этом мне было необходимо получить признание от него. Голова кругом. Я пытаюсь расставить приоритеты и заниматься тем, что важно в данный момент, вот только голову никак не выключишь, и мысли, настырно лезущие в голову, просто так не уйдут. Все настолько плохо, насколько даже сложно было представить. У меня немного болели ноги от интенсивного бега целую ночь. Закидываю их на кушетку и откидываюсь на подушку. Да, возможно, я мог бы отдохнуть пару часов. Глаза прикрываются сами собой. Даже мое усовершенствованное тело не могло справиться со всей горой проблем, свалившихся на плечи. У меня была команда. И без их помощи я бы уже сломался под тяжестью всего этого кошмара. 
    - Айрис? - шокировано выдыхаю я, мой голос звучит на целую октаву выше, а брови в искреннем удивлении ползут вверх, когда я слышу ее голос. Сначала мне кажется, что это сон, но затем я распахиваю глаза и вскакиваю, опуская ноги на землю. Все внутри меня сначала сжимается, а затем обрывается вниз, дыхание перехватывает, сердце застревает где-то в горле, и я чувствую каждый его удар. Нет. Нет, нет. Нетнетнетнетнет. Не сейчас, не так. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, черт возьми! На мгновение я даже зажмуриваюсь, чтобы проверить, нет ли у меня галлюцинаций от усталость или чего еще. Но когда я снова распахиваю глаза, моя лучшая подруга все еще стоит напротив меня. Моя лучшая подруга, от которой я практически целый год скрывал огромную часть своей жизни. Моя лучшая подруга, которой я больше всего на свете хотел рассказать о том, что со мной произошло. Моя лучшая подруга, на лице которой сейчас так ясно читается боль от предательства. - Это не то, что ты думаешь, - выпаливаю я, натягивая на свое лицо неубедительную улыбку. - Мы.. просто.. идем на карнавал? - моя попытка отшутиться или оправдать себя (я же не серьезно считал, что это прокатит, верно?) выглядит абсолютно жалко даже в моих глазах. Я тяжело вздыхаю и обреченно роняю голову на свои ладони. Сейчас самое ужасное время для подобного разговора. Эдди неизвестно где в неизвестно каком состоянии, Уэллс нас предал, после всего, что мы пережили вместе, я не могу поймать человека, убившего мою маму и выбить из него признание, чтобы освободить отца. В моем мозгу нет места для еще одной проблемы.
    Самое дурацкое, что в своей голове я обдумывал этот разговор миллионы раз. Все исходы, все возможные реплики, все возможные ее реакции. Я рассмотрел все варианты, я был готов, потому что рано или поздно такой момент должен был наступить. А сейчас, оторвав лицо от своих ладоней, я понимал, что в моей голове пустота. Вакуум. Ни единой фразы, ни единой придуманной мной реплики. А там была парочка очень хороших, поверьте мне. - Послушай, Айрис, я могу все объяснить, - встаю на ноги и медленно подхожу к девушке, выставив ладони вперед, словно показывая, что я не причиню ей вреда. Сердце все еще билось в груди как сумасшедшее. Я не мог потерять ее. Не таким вот нелепым образом. Не сейчас, когда больше всего мне нужна именно ее поддержка. Хотелось выть от отчаянья. Пусть это будет ужасным сном. Ну же, я заслужил хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь милость от вселенной за свое супергеройство. Пожалуйста. - Пожалуйста, просто.. давай просто поговорим, хорошо? - Желание сбежать было очень сильным. Сослаться на то, что секунды Эдди могут таять быстрее, чем снежинки, попавшие в теплое помещение, и вернуться к этому разговору позже. Найти подходящие слова. А потом вернуться и объяснить ей абсолютно все, каждую деталь, рассказать о том, как я боюсь потерять ее, что подобный Реверсивному псих может навредить ей, что мы с Джо не сможем это пережить. Я не смогу это пережить. Что Флэш существует из-за нее и ради нее. На мгновение я закидываю голову назад и прикрываю глаза, чтобы сделать глубокий вдох. Умерить сердцебиение мне никак не удается, но мысли перестают в панике метаться в моей голове. - Все не так, как ты думаешь, я обещаю, - медленно снимаю свои перчатки, заглядывая в ее карие глаза, такие знакомые, такие родные. И у меня снова перехватывает дыхание. Кидаю перчатки на один из рабочих столов в Кортексе, затем делаю еще один небольшой шаг в сторону Айрис, пытаясь всем своим видом показать раскаяние, и очень неуверенно беру девушку за руку. Мне кажется, что или мои пальцы слегка подрагивают, или ее. Все внутри меня снова сжимается до размеров песчинки, а желудок словно наполняется острыми кусочками льда. Так сильно я не нервничал даже когда поступал в колледж. Если она сейчас развернется и уйдет, я потеряю ее. Это не может произойти. Не с нами. Айрис и Барри против всего мира, верно? Так все не может произойти. Сглатываю, выдыхаю и позволяю одному уголку губ приподняться в неловкой попытке ободряюще улыбнуться. - Пожалуйста, дай мне шанс, мне нужно так много тебе сказать, - я веду ее в наш так называемый спортивный зал, который занимает только одна моя беговая дорожка, и опускаюсь на выступ, на котором она стоит, а затем хлопаю по месту рядом с собой. Возможно, не самое комфортабельное место для подобных разговоров, но кого это волнует.